В пубертатном отрезке своего существования грезилось мне вольное и счастливое будущее как непрерывное нахождение на просторах злачных мест, непременно с галантными авторитетами, с сигарой в нежных ручках и брызгами шампанского, в минимуме "второй кожи" и распятыми на мне глазами всех присутствующих. Мишура, лоск - с грязью вперемешку. И - данс, данс, данс. Пробивающиеся, как им и положено, замашки шалавы, не иначе.
Разумеется, предубеждений против моей специфической гениальности, настойчиво мною реализовываемой, ни у кого не было. Опыт формировался из нековких, но насущных материалов. Я была умна – вне всяких сомнений, которые никогда не спешат сеять, пока есть возможность пожинать плоды чьего-то не осведомлённого о своём рабстве сознания. Если кто и знал тогда, что рисованные недоразвитым воображением картины и намалёванные по спешным эскизам "шедевры" – извращение в грязном виде, то явно не я. Спустя рукава и энное количество дней, вывод о перверсивности сей модели поведения для моей натуры всё-таки был сделан.
"Теперь она пьёт до дна и ей мерещится иногда, что лопнули струны и стёрлись калки…" (c)
Теперь я курю(потому что могу не), привычно восседаю в задымлённых альковах порочности, умею двигать собой, режу подставляемые для поцелуев мужские шеи, люблю изломанных, а особенно – мною, людей, являюсь ценителем женских прелестей и придерживаюсь мнения, что женщина либо красива, либо умна. Потому как если и верно обратное, то мне два кайфа в одном флаконе, в сочетании неизбежно влекущие проблемы, не нужны. Себя, конечно, отношу к обеим категориям, предоставляя другим получать именно то, что они хотят узреть. Ещё я легко разбираюсь в путанице сторонних жизней, умудряясь с успехом блуждать в своей. Точнее, тупо возвращаясь каждый раз к одной из трёх сосен.
Тем же, кто предлагает истребовать у них "тайны бытия", с удовольствием вскрыла бы черепную коробку. Чем-нибудь острым. Я несовершенна и таковою собираюсь оставаться.