Ложь - как мёд, с помощью которого символами исчерчены страницы, - растекается и забивает ноздри. Как мёд, будучи не предназначенным для письма, портит само пространство слова, так и децибелы лжи искажают поле речи, искомое для совсем иного.

---

Мы встречались с тобой на картинах Босха,

Ела хлебные крошки из подносов чёрта,

А когда настал час, между ног рыбы

Проскользнула в мир, чтоб набраться силы.

Сивый бред во снах, наяву – уродство:

Ты меня взяла, но не первородство.

---

Если некоторые считают, что счастье - это попросту отсутствие несчастья, то я смело могу полагать, что катастрофически несчастна отсутствием счастья.

Мне так надоели любые хитровыебнутые подвыверты.

У меня есть желание (ну хоть одно) приобрести новую жизнь.

Только не опять жизнь ни о чем.

---

Карма: люди верят в прошлые жизни, потому что это логически оправдывает их чаяния на будущие. Смертность существования оказывает на человека смысл.

Когда же я пойму, что уровни существования не единознаменательны и меня перестанет трясти от угрозы барахтания в одном диапазоне?

---

Во мне живут возбудители относительности, говорят, что вооон то – это сейчас то-то и то-то, потому что я являюсь тем-то и тем-то.

---

Изо дня в день повторяется моё и то же,

А что было странным – всё равно уложится

Эмбрионами стылых смертей под кожицей

Времени. Новое – из себя только сечь строже.

---

Как бы по-скотски это ни звучало, но, думаю, первая рабыня – это мать. Положившая на кровавый алтарь дитятки всю себя, с потрохами целей, устремлений и обстоятельств. Ты потом ждёшь от кого-то той же душевной широты, а видишь хуй – наглый и неприкрытый. Поэтому приходится брать самой, извлекая заботу о себе жестокостью. Фетишистско-садистский инфантилизм (у каждой приличной девушки есть свой Термин для отпугивания действительности: ведь реальность конечна).

Я скучаю по своей некогдой наивности, я пытаюсь вернуть. Вернуть – это же вспять, наоборот. Вот, наоборот, ничерта и не выходит.

---

1. Словосберегающий гибддшник:

-Штрафствуйте!



2.

---

Мы проступаем из небытия каждый день – всегда важно решать, хочешь ты или нет, а не нужно ли, целесообразно ли. И главное человеческое качество теперь – самоваятельность.

---

Сильно симпатичная медсестра в белом халатике и на стройных ногах, колпак – набекрень, запрыгивает в медицинскую карту и, глядя в глаза, сумасшедше белозубо смеясь, хватается за верхние края отворотов папки и захлопывает на себя. Дикий смех оттуда:

– Это всё, что я могу сказать о состоянии Вашего здоровья! Всё, что могу о состоянии Вашего здоровья...

---

Жизнь без смысленности напоминает незамкнутый контур. Рефлексия – это когда Я становится напряженным объектом собственной мысли, заделывающей бреши. Только когда надумаешь себе новую жизнь и преуспеешь с эгодицеей, тогда радостно просыпаться по утрам.

---

Позвольте мне сказаться особенностью

Влёжку под боком у бессонницы.

Трепач разделяет волокна нервов

На сказки и бытовую перхоть,

Я становлюсь удивительно длинной,

Как верёвка в гранках визирных линий,

В мой рот вливаются облака –

Паточная нирван-вода,

И на сносях отступают жизни

Без выкидышей – в пространство лишних.

---

Я раньше была кажущейся, а теперь меня просто-таки выкручивает. Как будто появилось лезвие мясорубки внутри – наружу лезет фарш из всего того, чем я действительно являюсь, выглядит это нелицеприятно и удивляет самопроистеканием. Остаётся же – пустота твёрдой уверенности в том, что всё это неизбежно.

---

В крови лава для тебя.

---

Однажды, ещё будучи ребёнком, я была на каникулах в одном провинциальном городке. Пребывание там отличалось размеренным ходом жизни, добросердечными горожанами, своим кругом общения – детской нацией, подножными камнями и травами драгоценного значения и еще не совсем окончательной убеждённостью в том, что ни курица, ни кошка так никогда мне и не ответят человечьим голосом.

Но среди прочего выделялся один маршрут, которым мама ежеутренне следовала вместе со мной по своим делам. Ближе к концу пути вырисовывалось что-то вроде небольшой брусчатой площади, залитой чудесным солнечным киселём, где моё внимание привлекали массивные ворота и – главное – старик, неизменно сидевший на стуле перед ними. От мамы я позаимствовала привычку здороваться с этим колоссом на четырёх ногах – я никогда не видела как он вставал, садился или прохаживался. В ответ я получала едва заметный кивок головой, становившийся для меня великой честью.

Тогда это было для меня всем должным бы быть миром – привратная мудрость, величественная и седобородая, являющаяся из ниоткуда на моём пути и охраняющая то, что мне никогда не суждено узнать, потому что уже одного намёка на существование этого хватало, чтобы в благоговении притихнуть.

Это сейчас я могу говорить о детской впечатлительности и рассуждать о патриархате и коллективном бессознательном. Только мне это не нужно. Потому что когда однажды утром я не застала рыцаря ворот на месте – картина мира стала переврана. Я ничего не сказала маме, а спустя много лет, вопрошая её о загадочном исчезновении, с удивлением и обидой поняла, что она этого вообще не помнит. Вот такие аксиологические расхождения , а мне до сих пор светло при мысли о той площади с душевными воротами.



Я выросла и могу в мгновение ока низложить любое знание, от которого зависит не только моё душевное спокойствие, но и жизнь. И тогда я обнаруживаю себя на той же площади, только в кольце пламени, и меня от преддверия – теперь уже определённо адового – никто не охраняет.

---

Ты:

Сделаешь грязь моих мыслей водой,

К которой волшебных коней ведут на постой,

И в сердце моём подвизаешься лекарем ран,

И выметешь прочь нервоточный обман,

И вечно на страже пребудешь с целебной пыльцой.

Блядь, неужели вероподобно, что кто-то иной,

Чем я, вытворит это со мной?



Я:

Притворяюсь собой.

---

Я не могу нарисовать, меня не тянет рисовать, но образы рвут на части:

- Зубы девушки на прогулке, жующие яблоко из фольги.

- Жёлтый лист с порядковым n-ным номером, пролетающий за окном и случайно простреленный балующимся с оружием ребенком. Кадр – наложение дыр в стекле и в листе.

- Белая плеснеподобная масса из материала, схожего с жевательной резинкой-слоновой костью, с большими зазорами между удлиненными перемычками. Это – все собаки мира в одной структуре.

---

В другое русло, сучка, все можно повернуть если не вспять, то в другое русло. А плоть всегда чревата. И у тебя есть что-то к голове. Мирок телесных осложнений.

---

ХА-ХА-ХА!! Я всего лишь прототип, архетип, дагерротип – как мило – в меня встроено это слово! – первобытного, инстинктивная особь с нюансами, жЫвотное. Стремлюсь утилизоваться с сиюминутной пользой для своей модели, а выходит – как извечная суть пожелает. Выпь!

---

Методы суггестии – я живу в мире эгореализма, восседаю на троне собственной реальности и уйти прочь предпочту именно из неё. Кто бы что ни... и как бы объективность ни взламывала сознание – без буферной диагностики всё это херь собачья, которую не на что намотать.